– И неужели тебе кажется, что это по нашей части? – я отвел глаза в сторону. Очередное неприятное воспоминание.
Кэтрин остановилась и, чуть прищурившись, с укором посмотрела на меня. При дребезжащем свете уличного фонаря ее выражение лица казалось мне угрожающим. «Ладно, ладно, сдаюсь. Только, пожалуйста, не напоминай мне о том случае». Я отвернулся и зашаркал дальше. Сестра все еще продолжала сверлить взглядом мою спину. «Как мне не нравится это ощущение».
– Да, да, я знаю. Но в этот раз все действительно выглядит несерьезно. Какое нам дело до этих людей? У нас что, своих проблем не хватает?
На миг лицо Кэтрин исказила боль.
– Ох, прости, пожалуйста...
Мне стало гадко. Тогда, в прошлый раз, она чуть не погибла. Чуть не погибла по моей вине. Мне стало стыдно. Казалось, все мое естество сейчас пережевывало склизкую дрянь под названием совесть.
– Хочешь...
– Еще чего, – просто ответила она, не дав мне задать вопрос. Открыла дверцу, села в машину, глубоко вздохнула. Так. Дорога неблизкая, а ночь долгая...
Я забрался в машину вслед за Кэтрин. Кажется, ей уже лучше. Я всегда поражался, как она так быстро умеет восстанавливаться. Достал пустую пачку из-под сигарет, понял, что она пуста, выкинул в окно, и поймал себя на мысли, что в последнее время все чаще задаю себе одни и те же вопросы. Совесть продолжала грызть меня изнутри, но уже было не так противно... Не так противно за себя.

Краем глаза я следил за каждым ее движением. Казалось, ничто не может разрушить маску, так искусно одетую на себя сестрой. В такие моменты понимаешь, что не стоит судить о человеке лишь по внешности, надо знать, что внутри...
От мыслей меня отвлекли многочисленные огни, обжигающие глаза, уже было привыкшие к ночной темноте. «Я так и думал, что на этом ночь не должна была закончиться». Мы остановились у чьего-то дома, окруженного полицией. Кровь мгновенно забурлила, вскипая, разнося по всему телу неприятное предчувствие. Привычная реакция на подобное. Кэтрин выскочила из машины и уверенно зашагала в центр событий. Я же тихо ругнулся, закрыл глаза и попытался успокоиться. Открыл глаза, выбрался из машины и подошел к сестре. Пока она разговаривала с шерифом, я оглядывался. И в то же время пытался разобраться в себе. Да, я скептик. Пусть уже столько раз сталкивался с тем, что в принципе объяснить любому встречному абсолютно невозможно, но все равно все происходящее казалось не более чем очередной перепалкой между людьми. Зачастую мы забываем, что они тоже имеют прямое отношение к происходящему. Что демоны не просто так выбирают подходящую жертву для контроля над телом человека. Для начала стоит заглянуть в его прошлое, увидеть, какие ужасы натворили эти люди, которых в результате мы спасаем. Иногда эта мысль меня убивала, а иногда помогала хладнокровно выстрелить в нечисть, когда-то бывшую существом, под названием человек... Мы ведь тоже своего рода нечисть. Просто немного другого вида.
Поверьте, я так рад, что моя сестра не умеет читать мысли. С другой стороны, от нашего общего друга ничего не скроешь. Но он меня понимает и поддерживает. Говорит, как все это тяжело, и со мной происходит то же самое – то добивает до конца, и ты ощущаешь себя дрянью и мразью, то позволяет рассуждать о своем деле как о неотъемлемой части своей жизни. Мне нравится моя жизнь? Думаю, да. Но с другой стороны иногда хочется все бросить, и убежать. Оставить людей с их проблемами, отвернуться, и не слышать криков и жалобных стонов, молящих о помощи. Но я продолжаю слышать их крики, оказывать помощь просящим, задаваться ненужными вопросами и рассуждать лишь о правоте своих поступков. Об их необходимости. На данный момент мне эти мысли помогают жить с этими же самыми мыслями. Гармония, иначе не скажешь...
Краем уха я слушал разговор Кэтрин с полицейским. Ни зацепок, ни мотива, абсолютно ничего. Не хотелось признавать, но, похоже, мы вовремя приехали. Хотелось действовать, и в то же время не хотелось ничего. Я устало посмотрел на обвиняемого. И вот тут заметил нечто совершенно не вписывающееся в общую картину – мужчина был напуган! То были не глупые ухмылки свидетелей, от которых выворачивало, не рассеянные полицейские, которые не могут разобраться в этом запутанном деле (видимо, и не разберутся, собственно), а действительно испуг и непонимание. Мне в голову твердо пришла мысль поговорить с этим человеком. Надо бы рассказать Кэтрин об этом. Я развернулся и увидел, как сестра ходит вокруг дома и осматривает место преступления. Только мне стоило подойти, чтобы сказать о своих задумках, как она повернулась ко мне и чуть заметно кивнула. Она все поняла. Что ж, ее мало чем удивишь. Да и вообще, с чего я взял, что она удивилась бы, не заметив ничего этого. Ладно, пора приступать к делу. Я отошел от сестры и подошел к ближайшему полицейскому, чтобы узнать адрес обвиняемого. Да, ему сейчас не позавидуешь. Ходит весь бледный, как смерть. Я глянул на сестру и кивком показал, что пора уходить. Здесь нам больше делать было нечего. Пока нечего.

Отредактировано OSiOL (2009-09-15 12:01:41)

Я сел в машину и дожидался прихода Кэтрин. В то же время продолжал следить за мужичком, испуганно глазевшим по сторонам ничего не понимающим взглядом. Странно все это... Судя по его поведению, он не осознавал, что натворил, но это было только мое предположение, которое еще нужно будет проверить. Не терпелось поговорить с ним. Подсознательно я стремился как можно скорее разобраться со всем этим. Так хотелось отдохнуть, хотя бы месяц, другой... В нашей работе отпусков не бывает. Для меня существовал только один отпуск – бессрочный. И я еще пока что к нему не стремился. Хотя, опять же, в нашей работе всякое случается. И если вдруг тебе предоставили вечные выходные, или ты по собственной глупости решил отдохнуть вечность, что ж, тут уже ничего не изменишь.
Сестра села в машину и устало откинулась на сиденье. Я ее понимал. Очередное запутанное дело, вагон и маленькая тележка всевозможных задумок наверняка уже генерировались в ее голове водопадным потоком. И теперь нам предстояло самое сложное – выбрать из этих самых догадок одну верную. И найти способ, с помощью которого можно будет избавить мир от очередной черноглазой язвы... Меня передернуло. Не люблю я их, демонов. За последние десять лет они уже успели мне изрядно надоесть, так что я бы попросил меня не осуждать. Я ухмыльнулся, чем вызвал заинтересованный взгляд Кэтрин. Я лишь покачал головой. Кто, кроме нее и еще нескольких человек, мог меня осуждать? Печальная улыбка несколько секунд выдавала эмоции, бурлившие у меня внутри, но потом бесследно исчезла, как будто ее и не было. Сейчас не время для улыбок, тем более глупых. Я закрыл глаза, услышал звук мотора, ощутил, как машина срывается с места, оставляя очередное место преступления позади.

* * *

Я проснулся ни свет ни заря, в полусонном состоянии отчаянно пытаясь понять, который сейчас час. Как ни странно, Кэтрин уже была на ногах. Найдя на стоящей рядом с кроватью тумбочке часы, сфокусировал на них взгляд – половина восьмого утра. Я уже не помню, как мы добрались до мотеля, настолько устал. Но, кажется, выспался, и меня это радовало. Хотелось новых свершений, хотелось вытравить из города пару тройку призраков, и даже, если получится, надрать одно место первому встречному демону. Улыбнувшись своим мыслям, провел по лицу ладонями, глубоко вздохнул и встал с постели. В окно, сквозь жалюзи, слабо пробивалось утреннее солнце, едва ощущаемый ветерок дул через открытое на маленькой кухоньке окно. Хороший нам номер попался. Прямо таки квартира. Мне кажется, я даже догадывался, каким образом мы получили такое уютное временное жилище. Мысленно поблагодарив Кэтрин, я устало побрел в ванную комнату. Окончательно проснувшись после водных процедур, оделся и вышел на улицу.
Сестра уже нашла себе занятие – что-то делала с машиной.
– Доброе утро, – сказал я, приветливо подняв руку. Следовало ожидать, что Кэтрин отреагирует предсказуемо.
– Дай мне пару минут.
Она закрыла капот, и, взяв в руки тряпку, пошла в номер. Я сел в машину стал ждать. Спустя пару минут она вышла, закрыла номер и направилась к машине. Села, устремила на меня свой взор, оглядела, убедившись, что все в порядке, завела машину, и мы помчались к ближайшему кафе.

Отредактировано OSiOL (2009-09-16 11:16:05)

– Мне иногда кажется, что мы вообще не родные. Может меня подбросили? Я больше на соседа похожа, чем на родителей. Ал, как можно быть настолько угрюмым? Это всего лишь очередной демон, он не первый и не последний. Но такое ощущение, что тебя по голове ломом долбанули и ты зациклился на унынии. И да, прости меня что я так и не приехала на юбилей отца, я просто не пережила бы этого сладко-семейного обеда.
         Я даже не сразу сообразил, что сказала Кэтрин. Ее голос доносился откуда-то издалека, за пределами моего внутреннего мира, в который я погрузился с головой и не хотел выходить. Ответ пришел на удивление быстро.
         – Не могли тебя подбросить, это раз. Ты же сама знаешь, что мама... – я запнулся. Мне вдруг стало тяжело дышать. Я не мог сказать ни слова, пока мысли не вынудили продолжать. – Ты знаешь, что мама родила тебя дома. В общем-то, и меня тоже.
         Эти слова заставили меня улыбнуться воспоминаниям, стремительно заполонившим сознание. Пусть ненадолго, но поднявшиеся уголки рта пьянили своим присутствием на моем лице. Так я уже давно не улыбался. Ласковое лицо матери проявлялось, будто в тумане. Черты его были нежны и прекрасны, как и она сама. Вьющиеся волосы доставали до моей кожи и щекотали. Я смеюсь. Практически никому не удается запомнить моменты своего раннего детства. А мне удалось... С того самого момента, как я начал говорить, за мной заметили мою самую главную особенность – хорошую память. Очень хорошую. Но дело не в этом. Меня всегда умиляли и заставляли воспрянуть духов воспоминания о матери. Кратковременные обрывки затуманенных годами чувств любви к самому родному человеку на свете... В какой-то момент мне пришлось прервать мое предание «бывшей» жизни. Той, что закончилась примерно десять лет назад... Кэтрин ждала ответа.
         – У меня, например, складывается ощущение, что это как раз ты не знаешь наших родителей. Кем они являлись, когда были молоды... – на секунду я вновь ощутил резкое повышение пульса, когда вспомнилась особенно яркая картина из прошлого. – Насчет ужина не беспокойся, отец все понимает. Он лишь хочет, чтобы ты была счастлива...
         Все, я больше не могу говорить. Сестра смотрела на дорогу, не выказывая никаких эмоций, будто не услышала сказанного. Что ж, по крайней мере, я попытался. Прости, папа, прости...
         Мы подъехали к кафе. Вышли из машины, спокойно прошли внутрь помещения. Здесь все было по-другому, даже воздух был какой-то другой. Мы сели, Кэтрин сделала заказ.
         – Я... Пожалуй, ничего не буду, спасибо.
         Встретив укоризненный взгляд сестры, я лишь пожал плечами, и устало махнул рукой. Хорошее настроение куда-то улетучилось, уступив место все тем же ненужным вопросам. Только на этот раз в мою голову пробрались совсем другие вопросы. Риторические. Не в том плане, что они не требовали ответа, а в том, что смысла в ответе на них я не видел. Но вот в самих вопросах смысл был, пусть я и отчаянно пытался ограничиться малой их частью.
         Каждая деталь окружающего меня мира была какой-то неестественной, накинутой, словно морок, на реальность. За окном сновали люди, мчались куда-то по своим обыкновенным людским делам. Мне даже пришла в голову мысль: интересно, а мы с Кэтрин можем называть себя людьми? Не в буквальном смысле, в другом – можем ли мы позволить себе быть частью людей, окружающих нас? Или мы уже совсем другие...
         Я высказал все вслух. Лицо сестры стремительно изменялось, на нем отражались разные эмоции. Удивление, заинтересованность, шок, непонимание... Я сидел и спокойно ждал ответа. Меня буквально разрывало желание узнать, что она ответит.

Отредактировано OSiOL (2009-09-19 20:31:50)

День прошел быстро, расплывчато, вызывающе. Ничего особенного не произошло за то время, пока мы с сестрой разъезжали по пыльным дорогам в поисках чего-то неестественного. К пострадавшему... Или нет, обвиняемому... Тут так просто и не разберешься, кем является мужчина, так легко расправившися со своим соседом, причем близким другом. Так просто не разберешься...
      Мы ехали по очередной полуразвалившеся дороге. Вокруг не было ни души – ночь вступала в свои права. В окнах маленьких домов, мимо которых мы ехали, включался свет. Люди постепенно готовились ко сну. А нам, вот, не спится... За окном шуршала под шинами дорога, редкие фонари проносились мимо, прохлада ерошила волосы. Даже не ветер, а просто ощущение холода создавало ощущение ветра. Я закутался в куртку. Я дыхнул на оледеневшие пальцы и убрал руки в карманы, стараясь хоть как-то согреть их. Кэтрин? За сестру я не беспокоился. Она сосредоточенно вела машину, поглядывая в зеркала, будто не ощущая холода... Разве что ее ладони выдавали низкие температуры окружающей среды. Все же, несмотря на все, я люблю свою сестру. Несмотря на ее характер, полярный моему, несмотря на ее поступки, порой грызущие меня изнутри и заставляющие скрежетать зубами за ее спиной... Несмотря на все это... Поэтому я просто подобрал ноги, повернулся к Кэтрин лицом и закрыл глаза. Она разбудит, если понадоблюсь.
      Вдруг машину затрясло. Крик сестры заглушил все звуки вокруг. Я резко вскочил. За окнами ничего не было видно, и я понял, почему. Одна из фар погасла, по какой именно причине, мне было на тот момент не интересно. Кэтрин с полным ужаса взглядом остановила машину и оглянулась. Я обернулся вслед за ней. Позади, в тусклом свете далекого фонаря, на дороге лежал человек. Сидеть дальше в машине я не видел смысла. Открыл, едва не сломав, дверцу машины, выскочил и побежал к лежащему на дороге... Лежащему на дороге? Но здесь никого не было. Я рефлекторно выдернул из-за пояса пистолет, тут же передернув затвор и направив дуло в сторону придорожного леса. За моей спиной послышались тяжелые звуки ружья... Хмыкнув про себя, я отошел на пару шагов назад, краем глаза обратив внимание на Кэтрин: она стояла, изо всех сил вглядываясь в полумрак. Напряжение продолжало нарастать. Руки, крепко стиснувшие пистолет, уже начинали дрожать. Вдруг нечто тяжелое сбило меня с ног. Оружие выпало из рук, послышался легкий звук падения «Пустынного Орла» на мокрый асфальт. Я почувствовал горячее дыхание нападавшего, и попытался вырваться, за что получил удар в челюсть. Мир колыхнулся перед глазами, на миг все вокруг потемнело, во рту почувствовался солоноватый привкус крови. Последовал удар. Тело нападавшего обмякло, и я отбросил его в сторону. Надо мной виднелось бледное лицо сестры. Поблагодарив ее про себя, я медленно встал. И снова услышал крик. Резко обернувшись, я увидел, что мужик, что напал на меня, еще в сознании и обхватил Кэтрин сзади. Я стоял, не в силах сообразить, что делать. Мужик оттаскивал Кэт куда-то с дороги. Адреналин сделал свое дело. Сделав ровно один шаг назад, я подобрал упавший пистолет, развернулся и ринулся в догонку. Под ногами хлюпала грязь, низкие ветви деревьев хлестали по лицу. Пару раз я подскользнулся, но вставал и с новой силой рвался вперед. «Кэтрин!» – эхом звучало имя сестры у меня в голове. Однажды я чуть не потерял ее, и не собираюсь делать это снова... Я выбежал на маленькую полянку. Силуэты двух людей, подсвеченные луной, находились по другую сторону поляны. Я кинулся туда. Подбежав, я понял, что это не мужик с моей сестрой. Это совсем другие люди. И понял я это, когда что-то с силой ударило меня по затылку. Тьма окружила меня, и я пал в беспамятство.

      Я очнулся от невыносимого холода, пробивающего до костей. А также от дикой боли во всех частях тела. Отвратительный запах сырости и всего прочего ударил в нос. Горло пересохло, все внутри будто сжалось. Будто ударили не один раз и не только по затылку, а избили явно чем-то тяжелым и явно не только по голове. С трудом открыв глаза, я огляделся. Из одежды на мне осталась лишь черная майка и джинсы, изорванные и грязные. Мое тело было подвешено руками к потолку, с которого стекали капли воды и падали на лицо. Мне удалось ощутить это все на ощупь, я словно ослеп, так было темно вокруг. Следующим движением я попытался освободиться от невидимых пут.  Затем по телу пробежали мурашки — ненавижу звук лязга металла. Цепь, обхватившая руки, сильно их стянула и не давала ни единого шанса освободиться.
      Глаза начали постепенно привыкать к темноте. Судя по всему, комната, в которой я находился, была подвалом дома. Пыль застилала все вокруг, здесь царила затхлость. Сразу становилось понятно, что сюда заходили не часто. Напротив меня, у стены, лежали какие-то инструменты, банки с краской, упаковки из-под всевозможной утвари и прочего домашнего хлама, хозяева которого не постеснялись побросать все здесь до лучших времен.
      Голову начали посещать первые вопросы. Где я нахожусь? Сколько времени здесь пробыл? Что это вообще за место? И самый главный, требующий немедленного ответа вопрос — где моя сестра?
      По телу пробежались вспышки боли. После долгого онемения каждая клеточка тела рапортовала об опасности организма, и мне это совсем не нравилось.
      Затем я услышал тихий всхлип примерно в метрах двух от меня. Судя по звуку, это была девушка. Сердце мгновенно отреагировало на мысль, промелькнувшую в голове, и забилось чаще. Кэтрин. По телу пробежала волна одновременно и радости за то, что она жива, и в то же время тревоги. Еще одним усилием я попытался сорвать цепи. Не получилось. И тут же стало понятно, что ничего у меня не получится. После очередной попытки освободиться руки отказались работать. Как же ужасно осознавать, что теперь от тебя никакого толку.
      Я уловил какое-то копошение позади. Лязги цепей не давали понять, что происходит. Меня на тот момент это и не волновало, мне было важно знать, что с сестрой все в порядке. Мои губы зашевелились в попытке произнести хоть слово. Не вышло. Собрав всю волю в кулак, я попытался снова сорвать невидимые во мраке кандалы. И тут же выдохнул от вспыхнувшей боли в запястьях. Так и руки сломать недолго.
      – Можете не пытаться, я здесь уже неделю, даже перегрызть пыталась но все бесполезно, лучше просто висеть, так быстро привыкаешь к боли и уже не чувствуешь ее, – слабый женский голос пронзил полумрак.
      Она была подвешена  к потолку, точно так же как и молодой человек, только выглядела гораздо хуже. Кровавые подтеки на щеках и шее, истощенный изнуренный вид, рваное светлое платье, светлые волосы сбились в грязные пряди и теперь свисали на лицо.
      – Я Сара, а вы...

Отредактировано OSiOL (2012-03-27 10:47:38)