– Вот только этого еще не хватало...
Я сидел за старым пыльным деревянным столом, крутя в руках последнюю сигарету. Неторопливо вынул из кармана зажигалку, провел с ее помощью необходимые манипуляции, затянулся и медленно огляделся. Бармен грязной тряпкой натирал такой же грязный стакан, ежеминутно поглядывая на дверь взглядом, как будто говорившем: вот сейчас точно кто-то придет, но готов поспорить, что этого не случится. Да, сегодня явно не твой день, мужик. Народу было мало, и это, похоже, напрямую влияло на настроение хозяина. Напротив меня сидели дряхлые старички, шепотом о чем-то болтая. Через два стола от меня незнакомец беседовал с кем-то по телефону. Потом невольно мой взгляд снова упал на хозяина бара, который, как мне кажется, от отчаяния, перестал вытирать стакан и ушел куда-то вглубь помещения. На мгновение я закрыл глаза. Мне надо было расслабиться после вчерашнего. Голова на эту мысль ответила на мгновение ощутимой болью. Да, да, спасибо. Я запомню последнюю ночь надолго. Но судьба, судя по всему, уже успела припасти для меня новое приключение.

Черный «Nissan» резко остановился возле очередного затхлого, придорожного бара. Никакой другой ассоциации к этому месту, кроме как «помойка» на ум не могло прийти ни одному нормальному человеку. Именно так подумала, выпрыгнувшая в ночную мглу из машины девушка. Несколько мгновений она скользила по зданию критическим взглядом. Как бы взвешивая все «за» и «против».  Наконец, видимо решив, что «за» все-таки победили, она, глубоко вздохнув, вошла внутрь. Тусклый свет, и сигаретный дымок, витающий в воздухе, создавали еще более удручающую картину.
– Ну все, тебе хана.
Она скользнула по залу взглядом, и, наконец, заметив того самого «тебе хана», направилась в его сторону. Бармен, продолжая протирать стакан грязным полотенцем, недовольно глядел в ее сторону.
– Нет, ну вот ты мне скажи, ты не мог выбрать более гуманное и чистое место, что тебя вечно тянет во всякие помойки.
Она села напротив того самого парня, что ошивался тут уже два часа, заказав всего один стакан виски, чем и вызвал первую волну недовольства у бармена.

– Во-первых, это не помойка. Во-вторых, я уже не надеялся тебя здесь встретить. Ты где была?
Последние несколько минут я без особого интереса наблюдал за происходящим. То глядел на пустую рюмку из-под виски, впоследствии превратившуюся в пепельницу, то украдкой посматривал на хозяина «заведения». Чем же он так привлек мое внимание? Не знаю. Да мне как-то все равно.
Я уже хотел было встать и уйти, как меня вдруг остановило одно обстоятельство. И это обстоятельство как раз в эту минуту зашло в бар. Сказать по правде, меня весьма приятно удивило, что обстоятельство представляет собой девушку. Мгновением позже я понял, что эта девушка – моя сестра. Она зашла, с нескрываемым отвращением оглядела забегаловку, потом заметила того, кто ей был нужен. По всему видать, нужен ей был именно я. Что ж, сегодня моя персона не привлекает к себе особого внимания, так что, думаю, я смогу спокойно ее выслушать, решить ее жизненно необходимые вопросы и отправиться... Куда-нибудь, главное, чтобы подальше отсюда. Она подошла и села напротив меня. Светлые, слегка рыжеватые волосы, темные очки – непременная атрибутика сестренки, бледное, немного усталое лицо. Короткая черная куртка, узкие джинсы, заправленные в сапоги, на поясе чехол с ножом... Так, кажется, намечается серьезный разговор.

– Не помойка? Братец, да здесь даже тараканы ужинать не будут. Побрезгуют, – девушка чуть качнула головой, от чего золотистые локоны весело запрыгали по плечам, – Ты не исправим.
Глубоко вздохнув, она повернулась к бармену и прищелкнула пальцами:
– Уважаемый, можно гамбургер и картошку? Благодарю.
Бармен в очередной раз кинул недовольный взгляд на постояльцев. По внешнему виду их можно отнести именно к той категории, от которой в их маленьком городишке и случаются все проблемы.
– Пока ты тут прохлаждаешься и накачиваешь себя виски, братец, я ищу нам работу. Кстати нашла, но пока не поем, и слова не скажу. – Девушка с ехидной улыбкой откусила кусочек черствого хлебца. Улыбку тут же сдуло, будто и не было. – Фу, какая гадость.
Кэтрин положила хлебец обратно в плетеную корзинку. Видимо она не первая, кто так делал, другого объяснения его вкусу просто быть не может. Кэт посмотрела на братца, и нагло стянула у него из руки ту самую последнюю сигарету.
– Ну а теперь скажи мне, чем ты занимался, пока я делала твою работу и рыскала по городу в поисках информации.
Девушка стянула с глаз очки, и теперь два разноцветных глаза просверливали в нем дыру.

– Минутку.
Я аккуратно выбрался из-за стола под пристальным взглядом сестры. Когда она на меня так смотрит, меня невольно бросает в дрожь. Но сейчас даже ее приподнятая в недоумении бровь не дала должного эффекта. Я слишком устал, чтобы думать. И уж тем более, чтобы говорить.
Медленно, не торопясь, я добрался до уборной. Мне стало плохо. Похоже, виски давало о себе знать. Передо мной выросло пыльное зеркало и грязная раковина. На полу неподалеку валялось мыло. Еле заметная улыбка на один единственный миг скрасила мое лицо, и тут же исчезла. Двумя резкими движениями я ополоснул лицо. Затем взглянул на себя в зеркало. Ужасный вид: спутанные черные волосы, торчащие в разные стороны, усталые серые глаза, неухоженное небритое лицо... На мне белая майка, поверх которой надета черная рубашка с короткими рукавами, потертые джинсы, изношенные многочисленными походами ботинки... На кого я похож? Махнув рукой, я направился обратно, навстречу дальнейшим расспросам и прочей ерунде, от которой, как мне кажется, у меня уже начинает болеть голова.
Преследуемый хмурыми мыслями, я все так же аккуратно сел, на этот раз, поймав обеспокоенный взгляд Кэтрин.

Кэт недовольно посмотрела на выбравшегося из-за стола брата. Ну и куда он направился? Где расспросы? Где вечное: «Тебе лишь бы поесть»? Это не нормально... Еще несколько минут побуравив взглядом спину брата, девушка принялась за принесенный заказ. По вкусу все это было, не лучше чем многострадальный хлебец, вернувшийся долеживать свой век в корзинку.
Когда вернулся Алекс, девушка все еще пыталась откусить сей деликатес, но, наконец, полностью убедившись, что это есть просто невозможно, отложила  обед в сторону.
– Такое ощущение, что этот гамбургер пытались понадкусывать человек двадцать, но, не преуспев в этом деле, откладывали в сторону, а экономный бармен сохранял блюда до нового клиента.
Девушка уже в который раз скользнула по брату взглядом.
– Хреново выглядишь, сколько тебе говорить – не умеешь пить, нефиг браться. Нашел что-нибудь?

– Тебя нашел. Вернее, ты нашла меня. За что тебе... – я невольно поморщился, – Большое спасибо. Понимаю, поесть тебе не удалось...
Кинув многозначительный взгляд на бармена, я дал понять, что есть то, что он принес, невозможно. Тот же мгновенно отвел любопытные глаза в сторону.
– Не нравится мне этот мужик. Пойдем отсюда, по дороге расскажешь, что ты там нашла.
Я встал из-за стола, намеренно медленно, чтобы лучше запомнить внешность хозяина заведения. Хотя особой необходимости в этом не наблюдалось, но все же мне это показалось важным. «Боже, типичная внешность. Здесь таких полсотни найдется». Ладно, нас ждет дело. И мне не терпелось узнать, что именно откопала сестренка.

– Ой, да всегда пожалуйста. Мне кажется, судьба у меня такая, искать тебя и находить, а твоя вытаскивать меня из очередной задницы. Так что мы полезны друг для друга, братец, – девушка оглянулась на угрюмого мужичка, протирающего стаканы, и, снова посмотрев на брата, утвердительно кивнула.
– Да, лучше пойдем... Хотя его поведение меня нисколько не удивляет. – Кэт поднялась из-за стола, оставив на нем десятидолларовую купюру, так сказать за то, что облизала несъедобный гамбургер, и направилась к выходу, на ходу прикуривая сигарету.
– Ну так вот, на счет того... Хэй!! А ну отойди от машины! – около красавца "Nissana" крутился чумазый мальчишка с чем-то блестящим и явно острым в руках. Услышав грозный крик девушки, мальчонка испуганно выронил предмет и убежал в темноту. – Ну вот, собственно это то, что я отрыла и хотела тебе рассказать, – брат продолжал бестолково лупиться на Кэт, лишь изредка похлопывая глазками, ну прям девица на выданье.
– Алекс, бросай пить, и смени фоновую заставку на своей физиономии... Короче, этот город – ну просто кладезь антидружелюбия. Всю жизнь лучшие друзья, родственники, соседи, всего за неделю отгородили друг от друга трехметровым забором, ни с кем не общаются, в магазины не ходят и живут как в изгнании... – девушка подняла выроненную мальчишкой отвертку и продемонстрировала брату.

– И неужели тебе кажется, что это по нашей части? – я отвел глаза в сторону. Очередное неприятное воспоминание.
Кэтрин остановилась и, чуть прищурившись, с укором посмотрела на меня. При дребезжащем свете уличного фонаря ее выражение лица казалось мне угрожающим. «Ладно, ладно, сдаюсь. Только, пожалуйста, не напоминай мне о том случае». Я отвернулся и зашаркал дальше. Сестра все еще продолжала сверлить взглядом мою спину. «Как мне не нравится это ощущение».
– Да, да, я знаю. Но в этот раз все действительно выглядит несерьезно. Какое нам дело до этих людей? У нас что, своих проблем не хватает?
На миг лицо Кэтрин исказила боль.
– Ох, прости, пожалуйста...
Мне стало гадко. Тогда, в прошлый раз, она чуть не погибла. Чуть не погибла по моей вине. Мне стало стыдно. Казалось, все мое естество сейчас пережевывало склизкую дрянь под названием совесть.
– Хочешь...
– Еще чего, – просто ответила она, не дав мне задать вопрос. Открыла дверцу, села в машину, глубоко вздохнула. Так. Дорога неблизкая, а ночь долгая...
Я забрался в машину вслед за Кэтрин. Кажется, ей уже лучше. Я всегда поражался, как она так быстро умеет восстанавливаться. Достал пустую пачку из-под сигарет, понял, что она пуста, выкинул в окно, и поймал себя на мысли, что в последнее время все чаще задаю себе одни и те же вопросы. Совесть продолжала грызть меня изнутри, но уже было не так противно... Не так противно за себя.